«На земле, что крестьянина знает,
Всё растет, ты у всех на виду,
Чтоб ни сделал – деревня узнает
И оценит тебя по труду»
Все жители деревни – соседи, живут по установившимся традициям и правилам. Общие вопросы решают на собраниях. Летом собрания проводились в пожарной. Это крытое летнее помещение, где стояла лошадь и телега с бочкой воды и сидел караульщик – нанятый, или караул несли по очереди. Зимой на собрания созывались в свои дома, по очереди.
Например, такие вопросы решались на собрании: расчистить участок земли от леса для покоса, выпаса скота или даже посева. Кто принимал участие, на тех и делили расчищенную землю. Решали вопрос, когда начинать работу в поле, чтобы закончить её где-то в одно время, если кто видит, что со всеми не уложится, то нанимали жнецов или устраивали помочь. Одновременное окончание работы требовалось, чтобы в высвободившееся поле запустить скот из парового поля.
На собрании обсуждали неродивых или провинившихся соседей. Деревня – это община, старались неблаговидными делами не подводить общество. Рассказывали, что был случай – где-то в деревне потерялся нищий. Труп его нашли, и виновника тоже. Сдали в полицию. И этого соседа больше в деревне никто не видал. Оставшуюся от нищего вдову с двумя девочками соседи определили жить в село, около церкви. Построили ей там домик. К ней приходили на ночлег исповедники – соседи, и жила она на подаяния.
До этого я всё описывала работу в деревне, сейчас речь пойдет об отдыхе. На отдых было воскресенье и престольные праздники. Хоть и не близко от нас сёла – Уть, Сардык, Селег, но люди старались в воскресенье съездить в село, в храм или что-либо продать или купить на базаре. Торговым центром было село Уни (впоследствии районный центр). В Унях можно было и продать, и купить всё, что нужно. Люди собирались еще в субботу на базар со всей округи.
Не работали в воскресенье люди только в поле, а страстные труженики, конечно же, не сидели без дела. А дел по дому неограниченное множество. Надо было подремонтировать или сделать новые орудия труда. Надо было запастись стройматериалами, а для этого сходить в лес и подыскать, вырубить или выпилить нужное и принести. Мужчины шли в лес рубить лыка. В период сокодвижения кора с молодой липы легко снималась, и на неделю хватало лык на лапти или на продажу. Сбруя постоянно требовала ремонта, повозки тоже ломались, особенно часто, если они не на железном ходу. Надо было запастись и смазкой. Для этого гнали смолу из сосновых корневищ и товарный деготь из бересты (кора березы).
С утра в воскресные дни женщины с детьми и молодежь шли в лес за ягодами и грибами. К полудню возвращались, а часто после обеда еще шли за грибами. Грибы использовались в пищу не только в свежем виде, их сушили на зиму.
К вечеру молодежь собиралась на «угор». Это удобная площадь на пересечении улиц. Туда приходили и пожилые, и дети. Летом водили хороводы и устраивали игры. Были особые запевалы и песенники. Как только зазвучат в Коркинцах песни, так добавляется хор пришедшими с песнями из Бушмелей. Хорошо пели Коркинские певцы, но Бушмелевские еще лучше. Запевалой там была Лидия Кузьмовна. Гуляли чуть не до рассвета, а с восходом солнца надо было уже начинать работу.
В зимнее время вечера отдыха молодежь проводила в частной избе – устраивали игрища. Тут были игры и песни, тут подсматривали парни своих избранниц, и свадьбы тоже старались проводить зимой, летом не до этого. В масленицу катались на шестах. Делали сруб из бревен высотой до 2 м и от него укладывались две параллельные очищенные от шкуры зеленые жерди, и стоя с этой городовки скатывались вниз по леденелым деревьям, или двое, взявшись за руки, или по - одному. Не было у нас крутых и длинных горок. Можно было деревья положить и без городовки. Дети катались на санках, на лодке, как на корыте или на коньке (это как часть скамейки с одними ножками). Помню хорошо эти катания с горок, но что интересно, при посещении родных мест лет через 50, горок почти не заметно, меняется поверхность земли.
В пасху для детей устраивали качели, делали их и для взрослых, позабавиться хоть в дни пасхи. Масленица и пасха – это длинные праздничные дни. Летние престольные праздники отмечались только по одному дню, а потом опять за работу.
Школы в деревне не было. Взрослое население было сплошь неграмотное. Позднее, некоторые родители начали учить детей. Возить их приходилось за 5 км в деревню Марковцы. Сейчас этой деревни уже нет. Что удивительно, наверное, все неграмотные наши соседи умели считать, различали деньги. А моя бабушка, неграмотная, решала задачи моему брату, Павлу, когда он учился в Марковцах.
Длинными зимними вечерами без света к нам собирались ближние соседи – мужики, некоторые с работой (плели лапти), а некоторые просто повечеровать. Для освещения использовали лучину. Тонко щепали березовые поленья и хорошенько подсушивали в печи. Дети или старики специально сидели у огня, вовремя ставили в светильню следующую лучинину. Угли от лучины падали сразу в воду. Тут же в избе пряли женщины свои пряжи или вязали носки и варежки. За такими посиделками иногда пели, иногда рассказы были разные или разгадывали загадки – головоломки.
Молодежь собиралась на особые посиделки. Девушки пряли или вышивали, а юноши просто для времяпровождения и тоже с лучиной. Посиделки молодых были более весёлые, с песнями и шутками, иногда и с гармошкой. Но, как правило, дома молодые девушки должны были отчитаться о сделанном за вечер. При большой занятости и зимой, и летом молодежь ценила и такие встречи. Браки были в частых случаях внутри деревни. Вступая в брак, как правило, знали брачующиеся не только своих избранников, но и весь род не на одно поколение, а потому разводы были редкостью. Сопровождались свадьбы весёлыми гуляниями, дней на 4-5. Но должна оговориться, что нельзя сказать, что разводов не было. Молодожены часто не видели друг друга до свадьбы, а потому не всегда адаптировались на семейную жизнь, даже уже имея детей. Но большинство так и доживали век, не узнав любви. Терпели, чтобы не опозорить свой род, не подвести сестер, которым предстояло тоже пройти пройти эти житейские премудрости семейной жизни. Росли семьи – росла деревня. На главной улице уже места не было, селились на Заложице. Место нужно было не только для дома, но и для одворицы (усадьбы).
